Что такое сны? Откуда они берутся? Почему, закрыв глаза и не воспринимая ничего вокруг, не покидая не то что дома - собственной постели, мы переживаем удивительные приключения, совершаем странствия туда, где никогда не были, говорим с теми, с кем незнакомы, выглядим так, как совсем не можем выглядеть? Почему обычный мир превращается в причудливый, волшебный и абсолютно непредсказуемый, почему дрожат его границы? Откуда берется это действие без начала и конца, но со своими особыми условиями? Древние говорили - от Бога, врачи считают - из наших мыслей, толкователи снов - из будущего. Что они значат, эти осколки какой-то небывалой и "небудущей" жизни, которые то освещают день, то выбивают из колеи, то заставляют страдать? И стоят ли они того, чтобы о них думать? Литература говорит: "Да". Литература рисует поразительные сны, так или иначе связанные с явью. Часто то, что видит герой, закрыв глаза, важнее того, что он делает, открыв их. В снах вырастают выразительные картины будущего человечества ("Что делать?" Н.Г. Чернышевского), во сне предсказывается будущее героев ("Капитанская дочка" А.С. Пушкина), выражается их характер ("Евгений Онегин "). Чем дальше, тем сложнее переплетаются и взаимодействуют эти функции сна.
В романе Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание " их уже невозможно различить. Сон о трихинах и сон Свидригайлова, иллюзии Раскольникова и бред Мармеладова- в равной мере и пророчества, и характеристика, и философские этюды. Первый сон в романе - сон Раскольникова об убийстве лошади. Этот сон он видит после "пробы", и он вплетается в сложную систему обоснований убийства. Он снится Раскольникову сразу после того, как он проявил сострадание, опровергающее его систему, и сон этот сам Раскольников называет "безобразным". Если случай с девочкой мог доказать инстинктивность добра, ведь Раскольников, не задумываясь ни на секунду, рвется ей помочь, то этот сон вроде бы дает ответ: добро - внешне, а зло в природе человека. Это дикая, бессмысленная жестокость, которую можно направить в нужное русло, если носитель ее не "тварь дрожащая", но "право имеет". Но сама эта жестокость отвратительна Раскольникову, она оставляет в нем ощущение кошмара, и это выглядит преддверием финала, когда сама человеческая природа не выносит убийства, и именно эта невозможность вины исторгнет признание, а не причудливые игры с Порфирием Петровичем. Однако этот сон глубже, чем доказательствоопровержение теории, иначе не смог бы он так повлиять на русскую литературу, когда писатели, вплоть до Маяковского, призывавшего сбросить писателей прошлого с корабля современности, будут писать и писать о замученной лошади. Лошаденка Миколки, как котенок Дубровского, стала символом.
Этот сон относит Раскольникова во времена детства и описывает "реальный случай", хотя сам Раскольников его не вспоминает, проснувшись. Раскольников идет с отцом. Имя отца в романе не называется, но по отчеству Раскольникова мы можем понять, что звали его Роман - "крепкий". Но само это неназывание тоже значимо: "отец" тогда расширяется и до Отца Небесного, до Бога. И эта крепость, сила в начале сна ощущается над текстом. Сон начинается с описания местности, и это описание будет потом отражаться в романе: от жилого дома ведет дорога сперва к кабаку, затем к погосту, затем к церкви. Таким путем пойдет в романе Раскольников, от чада кабаков, где он будет слушать и вбирать в себя чужие мысли, истории, судьбы, через кровь и смерть - к Богу, и недаром купол церкви окрашен в цвет бурнусика Сони-зеленый цвет Богородицы. В этом сне герой видит толпу и, не задумываясь, движется к ней, его интересует, что же волнует ее, он открыт поначалу ее эмоциям, а ведь с самого начала романа Раскольников будет чувствовать себя бесконечно одиноко, и, кажется, само люд ское скопление будет выбрасывать его, но на самом деле он сам "отрежет" себя от людей. Люди в романе охочи до крови. Они обступят умирающего Мармеладова, они будут обсуждать убийство старухи, их притянет самоубийство. Ужас будет неизменно сопровождать этот людской рой. Самая сплоченная, организованная толпа в романе будет этапом каторжан. Но мальчик Родион еще ничего этого не знает и без страха идет в это людское море с тем, чтобы увидеть страшное зрелище - лошаденку, тянущую воз, который ей не по силам. Это чахлое существо, которое тянет лямку, непосильную для него, лямку, которую в мире небезумном, мире Разумихиных и Порфириев Петровичей, тянет существо более сильное, несколько раз отразится в романе: это и Раскольников, взваливший на свои плечи заботу о мире, и Соня, которая обеспечивает семью, и Мармеладов, который хочет избавить ее от этого гнета, и мать Раскольникова, которая отчаянно хочет помочь сыну и дочери, едва сводя концы с концами, и Дуня, готовая жертвовать собой.
И смерть лошади оказывается тревожным знаком тщетности этих усилий, их жестокой бессмысленности. Раскольников на протяжении всего романа будет высмеиваться. Самое признание его будет встречено смехом. Смех смиряет гордыню, но Раскольников отталкивает, боится его. Ему не нужно такое спасение, такое слияние. Он уже слышал этот смех, когда лошадку стегали по глазам. Маленький Родион во сне разрывается между лошадью и отцом. Он ждет от отца помощи, спасения для лошади, он бросается к нему, умоляет, но отец в его глазах не хочет, а на самом деле-не может ему помочь. И сколько бы ни обнимал Родион отца, как бы ни молил его, ответ ему будет один: "шалят, пойдем". И если в начале сна мы видим благочестивого Родиона, для которого вера еще жива, для которого она дышит и красотой обряда, и доверием, то взрослый Раскольников будет искать хоть малого огонька веры до самого эпилога. Бессилие отца лишило его этой детской, истинной веры, и стало все разрешено, не стало никакой власти, кроме власти собственного рассудка, склонного к заблуждениям.
Эти короткие три странички текста оказываются для Раскольникова и последним доказательством, и последним опровержением его теории перед убийством. Потом будет еще воспоминание о разговоре в кабаке, будут долгие сборы - туда, в тот дом, подъезд которого сегодня исписан бодрыми призывами "замочить старушку", но гордиев узел, завязанный во сне, не разрубить одним ударом топора. Для его развязывания нужна вся жизнь, или больше - весь роман Достоевского.
|